Как любили во время войны. Любовь во время войны
Любовь и человечность — лучшие качества! Казалось бы говорить о них, когда вокруг множество военных конфликтов — не актуально. Однако именно на войне проверяется человечность. Именно война вытаскивает из людей худшие и лучшие качества. Но говорить сегодня о плохом мы не будем. Сегодня мы расскажем о необычных военных историях любви и человечности, практически сказочных
ИСТОРИЯ №1
Ставропольчане Варвара и Иван Репины оба прошли войну: она была медсестрой, он – связистом.
Военные истории любви. В армии генерала Власова
Иван Репин родился в селе Благодарном. С детства мечтал стать летчиком. Когда закончил десять классов поехал поступать в Харьков, но несмотря на хорошие экзаменационные оценки, его не взяли, Только через много лет он узнал почему. Его брат был осужден, как «враг народа» и отправлен в лагерь. В этом же лагере сидели и жены Молотова и Калинина.
После экзаменов Иван вернулся на родное Ставрополье и стал работать учителем начальных классов.
- Помню, работали в школе учителями одни молодые девчонки, — рассказывает Иван Ефремович. – С хулиганами никак не справлялись. Вот и дали мне для руководства сборный класс хулиганов. Все выправились. Правда прорабол я в школе всего год.
1939 участвовал в Финской войне. После нее, в 40-м, я все же поступил, но уже в Сталинградское военное училище связи. Как только началась война, вся учеба закончилась. Меня призвали на фронт.
Воевал Иван Репин в прославленной 2-й ударной армии под командованием генерала Власова. Перед ней зимой 1942 года была поставлена задача прорвать блокаду Ленинграда, но армия попала в немецкое окружение.
Тяжелые были времена. Съели всех лошадей, а потом и кости их выкапывали, ели. Тогда многие солдаты поумирали от голода. Правда, наши помогали: на самолетах сбрасывали боеприпасы и сухари. Мешки с сухарями, пока падали, рвались о ветки, а их содержимое рассыпалось. Одного из командиров взвода увидели, когда он собирал и ел сухари. Сразу решили расстрелять. Хотя, как военный, он был героем и уже много раз показал себя с лучшей стороны. Перед расстрелом его спросили о последнем желании. Он попросил закурить. Ему дали кусок газеты и табака. Когда он начал сворачивать папиросу, то увидел заметку о том, что его наградили за отвагу. Он расплакался и его, как героя, помиловали…
Я к тому времени уже понял, что из окружении нам не выйти, и попросил своего командира, чтоб я и еще 25 человек пошли на прорыв. Он дал добро и вручил знамя нашего батальона, которое один из солдат обмотал вокруг пояса. Только потом я понял, зачем это нужно. Ведь если знамя сохранится, то и батальон как бы жив, даже если от батальона останется только один человек. Мы дождались темноты и двинулись в путь. Шли болотами, которые обстреливались немцами. Когда они открывали огонь, мы почти полностью уходили под воду. Одного потеряли. До сих пор думаю, что он просто струсил и отстал. Сначала звуки стрельбы были впереди, затем вокруг нас, а когда остались позади, мы поняли, что у нас получилось прорваться. Из всей армии кроме нас, из окружения выбрались еще несколько человек.
Добравшись до своих, Иван и его товарищи доложили о ситуации, и на базе их 709-го отдельного линейного батальона связи образовали новую часть. Назначили командира, дали снаряжение и технику. В эту же часть направили служить и Варвару Макаровну.
Военные истории любви. «Мы всегда говорили: останемся живы – будем самыми счастливыми»
В 1942 году я добровольно пошла на фронт, — вспоминала Варвара Макаровна. — Все мои родные попали в зону оккупации. И я осталась совсем одна. Вот и решила идти воевать. В нашей военной части было пять женшин: врачи, фельдшер и я — медсестра. У меня была сложная работа: в бой я всегда шла с первым взводом, то есть впереди.
Помню однажды надо было пробежать через небольшой лесок к раненому, а тут немцы начали бомбить. Я увидела большое дупло в дереве, залезла туда, сжалась в клубок и молилась. Так и спаслась. Зимой мы только на лыжах ходили – снегу было выше пояса. Раненых с поля боя вывозили наспециальных лодочках – волокушах.
У каждого солдата на поясе был специальный пакет в котором находились стерильный бинт и жгут. Столько я крови повидала, перевязывая каждого раненого… Тяжелых везли в ближайший госпиталь, а там только на перевязку очереди по двести человек.
В части мы с девчатами каждое утро заваривали хвою, т.к. витаминов не было, так хоть ее попить. Ставили целыми котлами и перед
завтраком все пили. Мой Иван до сих пор кривится, вспоминая вкус этого «чая». А вообще к нему я всегда по-особенному относилась, оберегали мы друг друга. Живя в таких условиях‚ когда каждый день кого-то убивают, просто необходимо иметь близкого друга. Это очень помогает. Сначала мы просто встречались. Он приходил ко мне в медчасть по всяким мелочам — то палец болит, то еще какую-нибудь глупость придумает. Мы с девчатами даже вывеску на дверях повесили: «Без дела не входить», чтобы он не беспокоил нас просто так. А потом и поженились в загсе Волхова Ленинградской области. Свидетельство у нас было под номером 1.
Когда Ивана ранило в руку, его перевезли в госпиталь, а нашу часть начали отправлять на Карельский фронт. Я, когда об этом узнала, сразу поехала за мужем. Его не хотели выписывать но я все же уговорила врачей. Сказала, что сама его выхожу. Прибыли на место расположения части, а там никого нет. Мы кинулись на вокзал, а поезд уже тронулся, так мы на ходу запрыгивали. Вместе и Победу встретили. Потом родили двух девочек. Так с тех пор и не расстаемся. Война нас повенчала. В самые страшные минуты мы, прижавшись друг к другу, мечтали выжить и говорили, что будем тогда самыми счастливыми на свете.
Историю записала Лилия ИВАШИНА
ИСТОРИЯ №2
Эту удивительную историю любви поведал генерал-майор в отставке Алексей Рапота.
Военные истории любви.
Любовь по переписке
В сентябре 1941 года Алексей Рапота в числе лучших курсантов он был досрочно выпущен из авиационного училища и в звании старшего сержанта направлен в полк ночных бомбардировщиков. С конца декабря 1941 года Рапота участвовал в боевых вылетах. Войну он закончил в звании капитана.
- 1 мая 1942 года в нашем полку устроили праздничный митинг. Сначала нам зачитали приветственную телеграмму Военного Совета Первой воздушной армии, а уже в самом конце сообщили, что есть еще поздравления от студенток Московского педучилища.
Как потом мне жена рассказала, это директриса их надоумила написать поздравления фронтовикам. Причем, вместо адреса они написали просто – «На Западный фронт». Думали, хоть кому-то, но дойдет… Однако, политуправление их письмо размножило и разослало по разным частям.
Мне, как секретарю комсомольской организации, комиссар поручил вычитать мне его ответ. Написал, он сухо и я подумал, ну что это за письмо? Словно, какая-то газетная агитка – «Летаем! Бьем врага и добьемся Победы!»
Тогда я никому ничего не говоря, сделал маленькую приписку – «Девушки, у нас все ребята, молодые, холостые, но у некоторых родители остались на оккупированной территории, так что им просто некому писать. И они будут очень рады, если вы им напишите самые простые теплые слова». Затем перечислил фамилии 12 наших летчиков.
Кстати, в письме от девчат было три подписи: профорг – Киселева, комсорг – Макарова и староста группы – Татьяна Шлыкова. Последняя меня заинтересовала, вспомнил просто, что у графа Шереметьева была такая актриса. И я решил послать на ее имя маленькую личную записочку: «Таня, а вы, если можете, ответьте мне».
Вскоре к нам в часть стали приходить письма. Ребята удивились. Даже командиру пришло одно письмо, за что я получил от него нагоняй. Но самому первому пришло письмо мне от Тани. Правда, написала она его официально, обращалась на «вы». Вот так в мае 42-го и началась наша переписка.
Надо сказать, что мой друг Сашка Ильянович периодически перегонял самолеты на замену двигателя в авиамастерские на станции Купавна под Москвой. И мы ему дали «шпионское» задание – обязательно заехать в училище и как следует всех девушек рассмотреть. Когда он вернулся, его все окружили: «Ну как там моя? А моя?» Я дождался, пока все закончат и спросил про Танюшу.
А он мне говорит: «Знаешь, если бы ты не был моим другом, я бы у тебя ее отбил!»
Тут я, конечно, еще больше завелся, захотелось познакомиться воочию. И вскоре представился случай. В октябре Сашку вновь отправили перегнать самолет, а он говорит: «Ну, давай же, поехали вместе!» А как подойти к командиру с такой просьбой, ведь обстановка сложная, каждый день делаем по 3-4 вылета? Долго не решался, но Сашка меня убедил: «Ну, что ты волнуешься? Это же всего на 2-3 дня. Мотор заменят и сразу обратно».
Пошли вместе к командиру полка, и я сказал, в Москве проездом мой брат, и мне очень хочется с ним повидаться. А комиссар, зараза, все знал. Выходит из соседней комнаты и говорит: «А твой брат, случаем, не в юбке?!» Я со стыда чуть сквозь землю не провалился… Но комполка только рассмеялся и отпустил.
В Москву я ехал с определенными опасениями. Знал, что отец у Тани очень строгий. В общем, прилетели в Москву, и Сашка сразу повез меня на Загородную улицу, где Танюша жила. Он, оказывается, в первый приезд успел познакомиться и с ее родителями. Отец увидел Ильяновича, обрадовался: «О, Саша!», а на меня ноль внимания. Я расстроился, ну вот, думаю, я не ко двору, а ведь должен быть роднее Сашки. Я же уже полгода писал Тане письма чуть ли не каждый день. Представлял как мы с ней встретимся, обнимемся… А тут сижу сам не свой и уже, честно признаться, собрался уходить. Но тут, наконец, она пришла. Таня тогда подрабатывала инструктором-физкультурником, и в тот день она с допризывниками проходила полосу препятствий. Прибежала домой вся грязная, голодная, замерзшая. Мама увела ее к соседке, и там нарядила в самое лучшее платье — ведь жених на смотрины приехал. Ну и жених-то был хоть куда – уже офицер, в красивой летной форме да еще с боевыми орденами. Вот так мы в первый раз друг друга и увидели…
Седующие два дня все время гуляли по Москве. В итоге, перед тем как уехать на фронт мы с ней решили пожениться. Таня мне рассказывала, что ее все спрашивали: «Неужели ты за него замуж пойдешь? Ведь виделись-то всего пару раз». А она отвечала так: «Пойду! Они достойные ребята! Можно смело за любого замуж идти!» Потом я в полк вернулся, а перед самым Новым годом командир вдруг дает мне отпуск на целую неделю — жениться.
Пошли с Таней расписываться 1 января 1943 года. Приходим в ЗАГС, там сидит женщина лет тридцати пяти. А у меня даже паспорта нет, только временное удостоверение. Она вертит его в руках, не знает, куда штамп поставить, оно же маленькое совсем. Веселая, конечно, ситуация сложилась, но все-таки нашлось, куда шлепнуть печать…
В итоге мы поженились, а после нас еще трое ребят из нашей эскадрильи женились по этой переписке. Весной 43-го у нас в штабе освободилась должность писаря, и я попросил командира взять Таню. Она дошла с нашим полком до Смоленска, а в ноябре уехала домой рожать нашего первого сына…
После войны Алексей Никифорович остался служить в армии. В 1955 году окончил Академию ВВС, а в 1963 году Академию Генерального штаба. С 1968 по 1970 год был старшим советником при штабе ВВС и ПВО Республики Куба. После возвращения на Родину был старшим преподавателем в Академии Генерального штаба. 15 лет возглавлял кафедру ПВО в Академии бронетанковых войск. В 1987 году ушел в запас в звании генерал-майора.
ИСТОРИЯ №3
Эту историю рассказал инструктор альпинизма довоенной формации Алексей Малеинов.
В 1942 году, бойцы командарма Тюленева заняли оборону на перевалах Кавказского хребта. Новый год им пришлось встречать в горах. С немецкой стороны противостоял им специальный горно-стрелковый корпус «Эдельвейс» под командованием генерала Ланца. Для большинства немецких егерей этого корпуса горы Кавказа были очень хорошо знакомы. Еще в 30-х годах многие из них побывали здесь в качестве альпинистов, поднимались в горы в одной связке с советскими спортсменами.
В конце 1942-го немецкое командование задумало покорить Эльбрус, стратегически выгодную горную точку, откуда осуществлялся контроль за Баксанским ущельем.
На склонах Эльбруса для немцев представляла интерес комфортабельная туристическая гостиница «Приют одиннадцати» и расположенная рядом метеостанция (высота 4250 метров над уровнем моря).
В операции по захвату участвовал хорошо экипированный отряд германских егерей под командованием капитана Грота. На метеостанции в это время находились начальник «Приюта одиннадцати» Александр Ковалев, метеоролог, радист Кучеренко, а также группа из четырех красноармейцев.
Только наши стали готовиться к встрече Нового года, как вдруг раздался стук прикладов и лязг затворов. Немцев никто не ждал… Первым в дверь вошел капитан Грот. Первая реакция наших бойцов – стрелять. Но вдруг Александр Ковалев поднял руку и вскрикнул «Отставить!» и обратившись к капитану сказал: «Курт, ты узнаешь меня?». Оказывается, в немецком офицере он узнал своего напарника по восхождению, которое состоялось в конце 30-х годов. Узнал Ковалева и Грот. Это спасло жизни наших бойцов: пятеро против пятнадцати егерей – силы были слишком неравные.
Необычность ситуации, подсказала дальнейшие действия. Вдали от командиров, в канун Нового года, противники превратились в друзей. Из запасов были извлечены шнапс, рождественские пайки немцев, сало и спирт. Новогодняя ночь пролетела в воспоминаниях о былых восхождениях.
Утром обе группы по-тихому расстались. Русские покинули «Приют одиннадцати», немцы заняли его, а затем выполнили приказ, водрузили свои флаги на двух вершинах Эльбруса. Буквально через месяц эти флаги с Эльбруса сняли советские альпинисты под руководством Александра Гусева…
PS
Справедливости ради, надо сказать, что история «Приюта одиннадцати» была не совсем такая, ну да люди прошедшие войну, имеют право творить легенды…
ИСТОРИЯ №4
Свою военную историю любви рассказала, участница Великой Отечественной войны жительница Волоколамска Антонина Андреевна Смирнова. Фронтовые годы стали для нее судьбоносными
Военные истории любви. Вслед за линией фронта
– К началу войны мне исполнилось 16 лет, и я окончила первый курс педучилища в Торжке. Жила я в деревне Березки Новоторжского района Калининской области. В нашу деревню приехал армейский госпиталь легкораненых №2950, и я пошла туда работать.
Первый год я трудилась палатной медсестрой, а потом – в аптеке. Ездила на сансклад за перевязочным материалом. Наш госпиталь располагался недалеко от передовой. Как услышим, что идут бои, значит, скоро привезут раненых. В основном пехотинцы с поврежденными руками, ногами. Подлечим их две недели – и снова они идут в бой. Мне, девчонке, в то время 45-летние солдаты казались стариками, было жалко их на фронт отправлять.
Куда шла наша армия, туда и передвигался госпиталь. Размещались мы не в городах, а в основном в лесах и полях. Долго стояли под Ржевом, а Победу я встретила в Прибалтике.
Военные истории любви. Полюбила в монгольских степях
– После войны с Германией нашу 10-ю гвардейскую армию, а вместе с ней и наш госпиталь, перебросили на войну с Японией. Готовились к большим боям, много эшелонов гнали на восток.
В Иркутске была продолжительная остановка, и я успела сфотографироваться на память вместе со своей фронтовой подругой – сержантом Анной Козловой. Я берегу эту фотокарточку. Здесь мне 20 лет. У меня на груди – знак «Отличник санитарной службы». Я была в звании ефрейтора, но одну лычку на погонах не носила. Как-то это было не принято у нас.
Приехали мы в Монголию, и вот там произошла встреча, изменившая всю мою жизнь. В госпитале у нас долечивал ногу после ранения старший лейтенант Михаил Константинович Ефимов. Он был фронтовым разведчиком и комсоргом полка. Хоть я его и не лечила, но мы познакомились и подружились. По рождению он коренной москвич.
Мы устраивали вечеринки, он заводил патефон и учил меня танцевать. Ходили в кино. Дарил он мне букеты цветов, срывая их с клумбы. Много рассказывал о себе, я слушала с интересом.
Михаил вел свой личный дневник, куда записывал, все, что с ним происходило. Вот его запись, где впервые говорится обо мне: «Познакомился с девушкой ростом с 12-летнего ребенка – маленькая, толстенькая». Да, я действительно была маленького роста. Специально для меня шили шинель. В парикмахерской мне кудри делали. Вот такая была я – солдат в юбке.
Военные истории любви. Вышла замуж на Дальнем Востоке
– Война с Японией закончилась быстро, наша армия там и повоевать не успела. В октябре 1945 года меня демобилизовали, и я поехала домой. Михаил остался служить дальше.
В 1947 году Михаил прислал мне вызов, я поехала к нему в Благовещенск, там мы и поженились. Фамилию в браке я оставила свою девичью. Когда я забеременела, Михаил отправил меня в Москву к своей маме, и там я родила дочку Наталью. Мужа, как военного, переводили из одной войсковой части в другую. Второго ребенка, сына Вячеслава, я родила в Хабаровске.
Два года мы жили на Чукотке. Муж был там начальником аэропорта и секретарем парторганизации полка. Я работала в полку бухгалтером. Это было самое лучшее время! Жизнь была хорошая. Чукчи – добрые люди, простые и наивные, как дети природы.
В 1956 году мужа демобилизовали, и мы приехали в Волоколамск. Михаил работал главным инженером в школе слепых, а я устроилась бухгалтером в трест «Мособлсельстрой-18». Вскоре к моим военным наградам добавились еще две медали – «Ветеран труда» и «За трудовую доблесть».
Историю записал Владислав СОЛОВЬЕВ
ИСТОРИЯ №5
Эту удивительную историю поведала гвардии старший лейтенант в отставке Клавдия Михайловна Манюто, единственная в истории Великой Отечественной войны женщина, взявшая в плен немецкого лётчика вместе с самолётом
Хенде хох
- Когда началась Великая Отечественная война, мне было 19 лет. Работала я в городе Иваново, в горбольнице фельдшером. Была активной комсомолкой. Когда началась война я написала в райком комсомола заявление — отправить меня на фронт. Моё заявление опубликовали в областной газете «Ленинец» и вскоре отправили на фронт. Так я попала под Москву, на Калининский фронт. Самые тяжёлые бои под Москвой были в ноябре — декабре 1941 года. Участвуя в битве за Москву, вынесла с поля боя 11 раненых, а когда поползла за следующим, попала под артобстрел и получила два осколочных ранения. Одно в правую голень с раздроблением кости, другое – в мягкие ткани. Лежала на лечении в эвако-госпитале Тимирязевской академии, а после излечения попала на 3-й Белорусский фронт, служила в 105-м гвардейском авиаполку фельдшером эскадрильи.
Летали к белорусским партизанам отряда «Батьки Миная». Возили туда боеприпасы, медикаменты, оттуда – раненых партизан и детей. Участвовала в спасении полоцких детей из детского дома, где немцы у деток брали кровь для своих раненых солдат. Операция по их спасению называлась «Звёздочка».
В один из таких дней я дежурила на лесном аэродроме в палатке. Самолёты улетели к партизанам, а я осталась дежурить в палатке, ожидая самолёта с ранеными. Летали в основном ночью. И вот вдруг днём слышу гул самолёта. По звуку вроде бы самолёт наш, звоню стартёру, чтобы дал ракету — посадку разрешаю.
Самолёт сел. Рулит к моей палатке, и вдруг вижу на фюзеляже самолёта фашистские знаки. Думаю: что делать? Я тут одна, а ребята-техники от меня в 300-400 метрах. Прикинула: если лётчик один, возьму в плен. А если есть и бортинженер или штурман, то меня убьют. Самолёт рулит на малых оборотах, и я, недолго думая, прыгаю на крыло и направляю пистолет в кабину пилота и кричу: «Хэндэ хох!» Лётчик растерялся, руки поднял. А тут бегут ребята и кричат: «Клава, держись! Я лётчику командую: «Шнель, шнель», показываю — вылезай. Тут приехали командир полка Евгений Клуссон, начальник штаба, другие и увезли лётчика в штаб.
Лётчик оказался разведчиком, облетал он линию фронта, фотографировал наши позиции и фиксировал немецкие. Воевал он во Франции и теперь на Восточном фронте, имел награды. В общем, был «асом». А тут подвела его случайность. Перед полётом хватил изрядно «шнапса», а оказалось, что аэродромы наши были в параллельных координатах. Вот он и сбился с маршрута, попал в наше «распоряжение», где мы его и «прихватили». Случайно, но здорово. Потом отправили его в Москву вместе с самолётом и разведданными. Они оказались ценными и важными. А меня потом наградили орденом Красной Звезды.
Когда этого лётчика отправляли в Москву, он попросил командира полка показать ему ту девушку, которая взяла его в плен. Командир согласился. Пришёл из штаба посыльный за мной. Я явилась и доложила, командир объяснил мне, что лётчик хочет меня увидеть. Я поглядела на него — он такой симпатичный, молодой. Оказывается, он был единственным сыном у матери. И мне его стало очень жалко. Я обратилась к командиру с просьбой сбегать на полевую кухню и принести ему обед. Евгений Томасович разрешил. Я принесла лётчику обед… Он кушал, а я стояла перед ним — худенькая девчонка (вес мой тогда был 48 кг), меня в полку звали Берёзкой. Тогда у меня была длинная коса и светлые волосы.
Жаль, что я не запомнила фамилии этого лётчика. Наверняка он остался жив. Хотелось бы его разыскать…
Боевые награды Клавдии Михайловны. Два ордена Красной Звезды, орден Отечественной войны, медали «За боевые заслуги», «За отвагу».
И вот однажды в дивизию, где Елизавета служила медсестрой, назначили нового майора . Он был красивый, умный, но уж очень суровый и хмурый. Поначалу, Елизавете он показался слишком требовательным и дотошным. Потом ей рассказали его историю , и она поняла причину этой особенной хмурости . Кроме того, что кругом шла война, что было общенародной трагедией у майора была еще и личная трагедия. На территории Белоруссии погибла его семья : жена и маленький сынишка, которые перед самой войной поехали погостить к родным в деревню. И вот, совсем недавно, до майора дошла трагическая весть , что деревню, где жили родители его жены и где она в то время должна была быть, фашисты спалили дотла. Горе Валерия Ивановича, так его звали, было огромным и неутешным. Елизавете было его очень жаль, а вскоре она поняла, что влюбилась в него .
Их сближение происходило постепенно. Просто однажды они остались наедине, и ее рука с материнской лаской заскользила по его голове, где черная смоль волос переплеталась с беспощадной сединой. И пусть говорят, что война не место для любви . Но разве настоящее чувство выбирает время и место?! Разве не ценнее вдвойне минуты доброты и нежности, когда все кругом умирает и бедствует, когда кругом множится горе и боль?!
Валерий Иванович относился к Елизавете очень уважительно и бережно. Все окружающие знали, что между Валерием Ивановичем и Елизаветой - настоящая любовь . И все окружающие по мере своих сил берегли это их чувство. Нет, он не забыл своих жену и сына . Он просто мстил фашистам. Но теперь в его сердце - которое не стало черствым (по словам Елизаветы, он был бесконечно добрым человеком), а просто было изувеченным горем и закаленным в сражениях - вновь жила надежда и вера , что впереди будет мирная жизнь и что возможно если не счастье, то усмирение внутренней боли. Елизавета сделала его счастливым.
1 марта 1945 года был одним из самых счастливых дней в ее жизни - в этот день состоялась их свадьба . Это было в Венгрии. И сослуживцы, очень любившие их обоих, решили устроить им праздник . Для них это был настоящий сюрприз: в тот вечер в их честь был накрыт целый стол и все танцевали. Хотя, конечно, это была не настоящая свадьба и расписаться они решили после войны, когда разобьют фашистов окончательно, когда вернутся в родные края, когда наступит мирная и счастливая жизнь. Они строили планы... Они дали друг другу слово : если смерть от фашистской пули не разлучит их, то уже ничто и никто не сможет этого сделать...
А потом была Победа ! Это было 8 мая 1945 года. Радость была великая! Представьте себе: крик, шум, стрельба. Все кругом плакали, целовались, обнимались, радовались. Невозможно передать, что это было. Радостно было, что уже не будет стрельбы, и все теперь смогут вернуться домой. А потом... пришла еще одна радостная весть. Оказалось, что каким-то чудом, настоящим чудом, семья Валерия Дмитриевича спаслась ... И никому не пожелаешь испытать то смятение чувств, которое испытал он при этом известии, которое в одно и то же мгновение и безгранично радует душу, и разрывает сердце необходимостью делать титанически трудный выбор...
Елизавета всю жизнь любила его , но он, конечно, вернулся к жене и сыну. Писал ей, а она писала ему. Но потом переписка оборвалась - было все же слишком больно, да и не хотелось ранить еще и близких... Валерий Иванович все рассказал своей жене, которая все простила и поняла. Жена тоже его очень сильно любила... Елизавета через семь лет после окончания войны вышла замуж и переехала на родину к мужу - в Латгалию. Она всегда была хорошей женой и матерью. А потом, когда Валерий Иванович умирал, уже в 70-х годах, его жена написала Елизавете и ей даже удалось проститься с ним перед его смертью... И вот теперь, в свои 84 года, когда она чувствует приближение конца своего жизненного пути, она нашла в себе силы и съездила к Валерию Ивановичу на могилку. Наверное, уже в последний раз...
Согласитесь, история чрезвычайно сильная, эмоциональная и вызывает бурю противоречивых чувств и эмоций. Не дай Бог, кому-то предстать перед таким выбором, но как мне кажется, Валерий Иванович проявил мужество и поступил как настоящий мужчина. Эта история натолкнула меня на мысль, что любовь - это именно то чувство, которое поддерживало в трудные минуты наших солдат, вдохновляла их и заставляло совершать великие поступки. Ради этого чувства, ради любви , хочется жить.
И в заключении хочу поздравить всех с праздником, с Днем Победы!
Когда война — все чувствуешь по-настоящему, особенно, когда любишь… Воспоминания о любви на фронте от женщин, которые воевали, из книг Светланы Алексиевич и Артема Драпкина.
Нина Ильинская, старший сержант, медсестра
«…Конечно, там, на фронте, любовь была другая. Каждый знал, что ты можешь любить сейчас, а через минуту может этого человека не быть. Ведь вот, наверное, когда мы в мирных условиях любим, мы ведь не с таких позиций смотрим. У нашей любви не было сегодня, завтра… Уж если мы любили, значит, любили. Во всяком случае, вот неискренности там не могло быть, потому что очень часто наша любовь кончалась фанерной звездой на могиле…»
Софья Кригель, старший сержант, снайпер
«Уезжая на фронт, каждая из нас дала клятву: никаких романов там не будет. Все будет, если мы уцелеем, после войны. А до войны мы не успели даже поцеловаться. Мы строже смотрели на эти вещи, чем нынешние молодые люди. Поцеловаться для нас было - полюбить на всю жизнь. На фронте любовь была как бы запрещенной, если узнавало командование, как правило, одного из влюбленных переводили в другую часть, попросту разлучали. Мы ее берегли-хранили. Мы не сдержали своих детских клятв… Мы любили… Я думаю, что если бы я не влюбилась на войне, то я бы не выжила. Любовь спасала. Меня она спасла…»
Вера Шевалдышева, военный хирург
«На одной из наших недавних фронтовых встреч мне один мужчина признался, что помнит мою молодую улыбку, как помнит сейчас улыбку своего маленького внука. Это самое дорогое в его жизни. А для меня это был обыкновенный раненый, я его даже не помнила. Когда он мне это говорил, я краснела, как девочка. Согласитесь, что люди не часто говорят друг другу такие искренности. Но когда мы вспоминаем о войне, мы искренни как никогда…»
Ефросинья Бреус, капитан, врач
«Мы вместе с мужем ушли на фронт. Вдвоем.
Я многое забыла. Хотя вспоминаю каждый день…
Кончился бой… Не верилось тишине. Он гладил траву руками, трава мягкая… И смотрел на меня. Смотрел… Такими глазами…»Ложись спать». - «Жалко спать».
И такое острое чувство… Такая любовь… Сердце рвется…
…Мы уже шли через Восточную Пруссию, уже все говорили о Победе. Он погиб… Погиб мгновенно… От осколка… Мгновенной смертью. Секундной. Мне передали, что их привезли, я прибежала… Я его обняла, я не дала его забрать. Хоронить….
Утром… Я решила, что увезу его домой. В Беларусь. А это - несколько тысяч километров. Военные дороги… Неразбериха… Все подумали, что от горя я сошла с ума. «Ты должна успокоиться. Тебе надо поспать». Нет! Нет! Я шла от одного генерала к другому, так дошла до командующего фронтом Рокоссовского. Сначала он отказал… Ну, ненормальная какая-то! Сколько уже в братских могилах похоронено, лежит в чужой земле…
Я еще раз добилась к нему на прием:
— Хотите, я встану перед вами на колени?
-Я вас понимаю… Но он уже мертвый…
— У меня нет от него детей. Дом наш сгорел. Даже фотографии пропали. Ничего нет. Если я его привезу на родину, останется хотя бы могила. И мне будет куда возвращаться после войны.
Молчит. Ходит по кабинету. Ходит.
— Вы когда-нибудь любили, товарищ маршал? Я не мужа хороню, я любовь хороню.
Молчит.
— Тогда я тоже хочу здесь умереть. Зачем мне без него жить?
Он долго молчал. Потом подошел и поцеловал мне руку.
Мне дали специальный самолет на одну ночь. Я вошла в самолет… Обняла гроб… И потеряла сознание…»
Анна Мишле, санинструктор
«Мы были живые, и любовь была жива….Раньше это был большой позор – на нас говорили: ППЖ, полевая, подвижная жена. Говорили, что нас всегда бросали. Никто никого не бросал!..
Мой брак полгода был незаконным, но мы прожили с ним 60 лет… Я пришла к нему в блиндаж в феврале 1944 года.
–Как же ты шла? – спрашивает.
–Обыкновенно.
Утром он говорит:
–Давай, я тебя провожу.
–Не надо.
–Нет, я тебя провожу.
Мы вышли, а кругом написано: «Мины, мины, мины». Оказывается, я к нему шла по минному полю. И прошла».
«Влюбился в меня командир роты разведчиков. Записочки через своих солдат пересылал. Я пришла к нему один раз на свидание. «Нет, - говорю. - Я люблю человека, которого уже давно нет в живых». Он вот так близко ко мне придвинулся, прямо в глаза посмотрел, развернулся и пошел. Стреляли, а он шел и даже не пригибался…
Потом, это уже в Украине было, освободили мы большое село. Я думаю: «Дай пройдусь, посмотрю». Погода стояла светлая, хатки белые. И за селом так - могилки, земля свежая… Тех, кто в бою за это село погиб, там похоронили. Сама не знаю, ну как потянуло меня. А там фотография на дощечке и фамилия. На каждой могилке… И вдруг смотрю - знакомое лицо… Командир роты разведчиков, который мне в любви признался. И фамилия его… И мне так не по себе стало. Страх такой силы… Будо он меня видит, будто он живой…
В это время идут к могиле его ребята, из его роты. Они все меня знали, они записочки мне носили. Ни один на меня не посмотрел, как будто меня не было. Я - невидимая. Потом, когда я их встречала, мне кажется… Вот я так думаю… Они хотели, чтобы и я погибла. Им тяжело было видеть, что я… живая… Вот я чувствовала… Будто я перед ними виновата… И перед ним…»
Нина Вишневская, старшина, санинструктор танкового батальона
«Только недавно узнала я подробности гибели Тони Бобковой. Она заслонила от осколка мины любимого человека. Осколки летят - это какие-то доли секунды… Как она успела? Она спасла лейтенанта Петю Бойчевского, она его любила. И он остался жить.
Через тридцать лет Петя Бойчевский приехал из Краснодара и нашел меня на нашей фронтовой встрече, и все это мне рассказал. Мы съездили с ним в Борисов и разыскали ту поляну, где Тоня погибла. Он взял землю с ее могилы… Нес и целовал…».
Нина Афанасьева, старшина женского запасного стрелкового полка
«Начальником штаба был старший лейтенант Борис Шестерёнкин. Он на два года всего-то старше меня.
И вот он стал, как говорится, предъявлять претензии ко мне, без конца ко мне приставать… А я говорю, что я шла на фронт не для того, чтоб замуж выходить или любовь какую-то крутить, я воевать пришла!
Когда у меня командиром был Горовцев, тот ему всё время говорил: «Оставь старшину! Не трогай её!» а при новом командире начштаба распустился совсем, стал без конца ко мне приставать. Я его послала на три буквы. А он мне: «Пять суток». Я развернулась, и говорю: «Слушаюсь, пять суток!» Вот и всё.
Пришла к командиру роты (уже женщины пришли командирами рот): «Пять суток гауптвахты» — «За что? Почему?»
А я только: «Возьмите направление», — а сама сняла ремень, сняла погоны, всё уже. Иду в роту и говорю: «Девчонки, берите винтовки – меня на вести гауптвахту».
Ну, все как с ума сошли: «Как это? С чего?!» У нас была такая Баранова, и я вот ей говорю: «Пошли». А она в слёзы. Я говорю: «Приказ есть приказ. Бери винтовку!»…
Вечером писарь мне несёт подушку и одеяло. Она суёт их вечером мне и говорит: «Шестерёнкин прислал», а я говорю: «Подушку и одеяло отнеси ему назад и скажи, пусть он под жопу себе положит». Я тогда настырная была! »
Тамара Овсянникова, связистка
«У нас служила санинструктором Стукалова Валя. Она мечтала стать певицей. У неё был очень хороший голос и такая фигура… Блондинка, интересная, голубоглазая. Мы с ней немножко подружились. Она участвовала в художественной самодеятельности. Они перед прорывом блокады ездили с выступлениями по частям. На Неве стояли наши эсминцы «Смелый», «Храбрый». Они вели огонь по району Ивановской. Моряки пригласили выступить у них нашу самодеятельность. Валя пела, а ей аккомпанировал старшина или мичман с эсминца Бобров Модест родом из г. Пушкина. Валя ему очень понравилась. В том же красноборском мешке, где была ранена я, ранило в бедро и Валю. Ей ампутировали ногу. Когда об этом узнал Модест, то он отпросился у командира корабля в отпуск в Ленинград. Узнал, в каком госпитале она лежит. Я не представляю где, но он достал цветы, это сегодня можно заказать доставку цветов, а в то время об этом даже не слышали! В общем, с этим букетом роз пришел в госпиталь, вручил Вале эти цветы. Встал на колени и попросил её руки…. У них трое детей. Два сына и дочь».
Любовь Гроздь, санинструктор
«Мой первый поцелуй…
Младший лейтенант Николай Белохвостик… Ой, смотрите, покраснела я вся, а уже бабушка. А тогда были молодые годы. Юные. Я думала… Была уверена… Что… Я никому не признавалась, даже подруге, что в него влюблена. По уши. Моя первая любовь… Может, и единственная? Кто знает… Я думала: никто в роте не догадывается. Мне никто раньше так не нравился! Если нравился, то не очень. А он… Я ходила и о нем постоянно думала, каждую минуту. Что… Это была настоящая любовь. Я почувствовала. Все знаки… Ай, смотрите, покраснела…
Мы его хоронили… Он лежал на плащ-палатке, его только-только убило. Немцы нас обстреливают. Надо хоронить быстро… Прямо сейчас… Нашли старые березы, выбрали ту, которая поодаль от старого дуба стояла. Самая большая. Возле нее… Я старалась запомнить, чтобы вернуться и найти потом это место. Тут деревня кончается, тут развилка… Но как запомнить? Как запомнить, если одна береза на наших глазах уже горит… Как? Стали прощаться… Мне говорят: «Ты - первая!» У меня сердце подскочило, я поняла… Что… Всем, оказывается, известно о моей любви. Все знают… Мысль ударила: может, и он знал? Вот… Он лежит… Сейчас его опустят в землю… Зароют. Накроют песком… Но я страшно обрадовалась этой мысли, что, может, он тоже знал. А вдруг и я ему нравилась? Как будто он живой и что-то мне сейчас ответит… Вспомнила, как на Новый год он подарил мне немецкую шоколадку. Я ее месяц не ела, в кармане носила.
Сейчас до меня это не доходит, я всю жизнь вспоминаю… Этот момент… Бомбы летят… Он… Лежит на плащ-палатке… Этот момент… А я радуюсь… Стою и про себя улыбаюсь. Ненормальная. Я радуюсь, что он, может быть, знал о моей любви…
Подошла и его поцеловала. Никогда до этого не целовала мужчину… Это был первый…»
Ольга Омельченко, санинструктор стрелковой роты
«Привезли раненого, полностью забинтованный, у него было ранение в голову, он чуть только видел. Немножко. Но, видно, я ему кого-то напомнила, он ко мне обращается: «Лариса… Лариса… Лорочка…» По всей видимости, девушку, которую он любил. Я знаю, что я этого товарища никогда не встречала, а он зовет меня. Я подошла, никак не пойму, все присматриваюсь. «Ты пришла? Ты пришла?» Я за руки его взяла, нагнулась… «Я знал, что ты придешь…“ Он что-то шепчет, я не могу понять, что он говорит. И сейчас не могу рассказывать, когда вспомню этот случай, слезы пробиваются. „Я, - говорит, - когда уходил на фронт, не успел тебя поцеловать. Поцелуй меня…“ И вот я нагибаюсь над ним и поцеловала его. У него из глаза слеза выскочила и поплыла в бинты, спряталась. И все. Он умер…»
Зинаида Иванова, связистка
«В 1944 году, когда прорвали и сняли блокаду Ленинграда, соединились Ленинградский и Волховский фронт. Мы освободили Великий Новгород, Псковскую область, вышли на Прибалтику. Когда освобождали Ригу, было время затишья перед боем, мы устроили песни-пляски, и к нам пришли летчики с аэродрома. Я с одним потанцевала. Была строгая дисциплина: в 10 часов старшина командовал «отбой», и солдаты строились на проверку. Ребята с девочками попрощались, пошли. Солдат, с которым мы танцевали, спрашивает: «Как звать тебя?» – «Зина». – «Зина, давай обменяемся адресами. Может, кончится война, живы останемся, встретимся?». Я ему дала адрес бабушки…
После войны, работая пионервожатой, прихожу домой, смотрю, бабушка стоит у окна, улыбается. Думаю: «Что такое?» Открываю дверь, стоит летчик Анатолий, с которым мы танцевали. Он закончил войну в Берлине, сохранил адрес и приехал. Когда мы с ним расписались, мне было 19, а ему 23 года. Так я попала в Москву, и мы прожили вместе всю жизнь».
Уже в 7.00 9 мая начинается телемарафон «Наша Победа», а закончится вечер грандиозным праздничным концертом «ПОБЕДА. ОДНА НА ВСЕХ», который начнется в 20.30. В концерте приняли участие Светлана Лобода, Ирина Билык, Наталья Могилевская, Злата Огневич, Виктор Павлик, Ольга Полякова и другие популярные звезды украинской эстрады.
Что почитать во вторые майские выходные? Мы решили вспомнить книги, рассказывающие о Великой Отечественной войне 1941–1945 годов, о людях, чье сердце и в окопах, и под пулями радовалось, страдало и любило, как в мирные времена.
Рядовому советскому бойцу Ивану Терешке, родом из Белоруссии, и итальянской девушке Джулии Новелли удается бежать из фашистского концлагеря и укрыться в Альпах. Их пребывание на свободе длится всего три дня, а связавшее беглецов чувство оказывается сильнее не только языкового барьера, но и голода, ран, смерти и других ужасов войны. Первозданная красота природы, давшей приют Ивану и Джулии, напоминает о днях короткого счастья Адама и Евы в райском саду – Эдеме.
Почему человек не может иметь маленькой надежды на счастье, ради которого рождается на этот свет и к которому стремится?
Фронтовая любовь капитана Павла Акимова, комбата с прошлым моряка, и военной переводчицы, лейтенанта Анны Белозеровой, а попросту Анички, начинается с неприязни, но быстро сменяется взаимным притяжением. Выходец из семьи рабочего с тягой к самообразованию, как у Ломоносова, и профессорская дочка обнаруживают, как много у них общего: от любимых книг и музыки до чувства юмора и взглядов на жизнь. Всего несколько дней им удается провести вместе как молодой семье: Павла переводят на другой фронт, а Аничка, вскоре поняв, что ждет ребенка, уезжает в Москву. Осенью 1944-го Акимов погибает в освободительных боях за Норвегию…
Может быть, близость любимого человека этим именно и прекрасна, что возлюбленная, находящаяся рядом с тобой, все равно что птица, которая добровольно спустилась к тебе на руку, но настоящее место которой – вверху, очень далеко от тебя
На девизе Сани Григорьева «Бороться и искать, найти и не сдаваться!» выросло не одно поколение отважных романтиков, увлеченных наукой и путешествиями. По странной воле обстоятельств именно в роковые годы Великой Отечественной одному капитану – летчику-бомбардировщику Григорьеву – удается вернуть доброе имя погибшему капитану Ивану Татаринову и полностью восстановить хронику его неудавшейся экспедиции 1912 года по Северному морскому пути. Александром движет не только жажда справедливости, но и желание помочь любимой девушке Кате, дочери Татаринова.
Я думаю о тебе так много, что мне даже странно, откуда берется время на все остальное. Это потому, что все остальное – это тоже каким-то образом ты
Современная пастораль, как определил жанр своей повести автор, – это красивая история первой любви, цветка, которому не суждено распуститься из-за мертвого дыхания войны. Взвод 20-летнего лейтенанта Бориса Костяева во время наступления на фашистов на Украине останавливается на одном из хуторов. Люся, девушка, у которой живет Борис, влюбляется в него, тот отвечает взаимностью. Но долг разлучает их: наступление Советской армии продолжается, взвод уходит дальше. В бою Костяев получает легкое ранение в плечо и… умирает. Ему не хочется бороться за жизнь из-за чувства вины, стыда за человечество, допускающее войны. Люся оказывается более сильной духом. Ей удается разыскать могилу любимого и проститься с ним.
…не отдаляйтесь от людей, принимайте мир таким, каков он есть, иначе вас раздавит одиночество
Сослуживцев Ивана Варавву и Алексея Трофимова связывает крепкая мужская дружба и офицерское братство. Защищая интересы родины в различных военных конфликтах первой половины ХХ века, они не раз попадут в трудные ситуации, когда вся надежда только на друга, который прикроет твою спину. Драматичную ноту их отношениям придает запретная, неразделенная, скрываемая любовь Вараввы к жене Трофимова Любе.
Книга легла в основу известного одноименного фильма с Василием Лановым (Варавва) и Георгием Юматовым (Трофимов) в главных ролях.
– Нахлебаешься ты с ним горя, второй-то женой быть совсем невесело.
– Отчего же – второй?
– А оттого, что первая у них – армия. Чуть поманила – и упорхнул твой муженек неизвестно куда. А ты одна в подушку плакать будешь. Реветь и ждать – вот и вся радость
И снова история о первой любви – без трагического, но и без счастливого финала. Герой (автор нарочно, словно наказывая, оставляет его без имени) вспоминает свою молодость, выпавшую на сороковые роковые. Он вновь видит себя начальником штаба батальона, получившего право на короткую передышку в польской деревушке, недавно освобожденной от немцев. И вновь оживают в его сердце чувства к гордой и веселой местной красавице Зосе, признаться в любви к которой за три дня знакомства молодой офицер так и не решился.
Сколько раз за эти годы я вспоминал ее, и всегда она заслоняла других… И по сей день меня не покидает ощущение, что я и в самом деле что-то тогда проспал, что в моей жизни и впрямь – по какой-то случайности – не состоялось что-то очень важное, большое и неповторимое…
Пьеса, 1943
Читать 
Долгие прогулки по Москве, вечера в театрах и на концертах, трогательные знаки внимания, мечты о свадьбе и грандиозные планы, связываемые с выбранной профессией, – все это разом обрывает начавшаяся война. Борис уходит добровольцем на фронт, а невеста Вероника остается ждать его. Когда любимый пропадает без вести, девушка от отчаяния выходит замуж за его двоюродного брата Марка и с опозданием понимает, что предала Бориса ради приспособленца, труса и подлеца. На основе пьесы Розов написал сценарий фильма «Летят журавли» с Татьяной Самойловой и Алексеем Баталовым в ролях Вероники и Бориса.
Война калечит людей не только физически, она разрушает внутренний мир человека, и, может быть, это одно из самых страшных ее действий
Три истории о чувстве, которое помогало выживать и верить в Победу
ВКонтакте
Одноклассники
Ассоль Мукарова
Степанида и Яков Глушко на своей свадьбе. Фото из семейного архива Натальи Тимошенко.
В феврале 2016 года стартовала Всероссийская акция «Васенин в твоем городе»: в 85 городах нашей страны покажут документальный фильм об уральском ветеране Великой Отечественной войны. История жизни Николая Васенина тронула тысячи людей. В годы войны он попал в плен, бежал и вступил в партизанский отряд в Париже, участвовал в освобождении Европы. Во Франции герой влюбился в дочь командира отряда Жанну Моро, которая ухаживала за ним после ранения. «Русская планета» собрала другие истории о любви на войне.
В Полтавской области в селе Хитцы жил Дмитрий Глушко, селекционер - выводил лучшие сорта гречихи. Когда начались репрессии 1920–1930-х годов, его зажиточной семье грозило раскулачивание.
– Прадед, чтобы спасти семью, вынудил сына Якова жениться на бедной сироте Марии, - рассказывает родственница Наталья Тимошенко. - Думал, что если породнится с беднотой, то большевики не раскулачат. А дед Яков на тот момент любил другую девушку, 16-летнюю Степаниду. Помню, рассказывал, что оба плакали в лесу, но делать было нечего, перечить отцу юноша не мог.
Скорая свадьба не спасла Глушко от репрессий. Все нажитое отняли большевики. Семью же отправили в Челябинскую область. Здесь, на месте поселка Чесма, им выделили небольшой участок. Удалось наладить быт, позднее Глушко переехали в Троицк. Вскоре у Якова и Марии один за другим родились трое детей.
– Бабушку дед Яков не обижал, очень любил детей, но первую любовь так и не забыл, - продолжает Наталья. - Когда началась война, дед воевал на Белорусском фронте. И он писал Степаниде письма на Украину, но ответов не получал. А потом случайно встретил на фронте односельчанина из Хитцов, который рассказал ему, что Стешу немцы угнали в Германию.
Позднее Степанида вспоминала: когда молодежь из оккупированных Хитцов отправили в эшелонах в Германию, ей удалось обмануть охрану и сбежать. Девушка вернулась домой, но оказалось, что там уже поселилась соседка.
– Побоявшись, что Стеша будет претендовать на жилье, соседка донесла о ней полицаям, и девушку арестовали, - говорит Наталья Тимошенко. - Избитую, ее отправили со следующей партией в Германию. Там к русским пленным относились как к рабочему материалу, как скот разбирали на тяжелые работы. Степанида попала в концлагерь.
Яков Глушко дошел до Берлина. Он получил медали «За Отвагу» и «За боевые заслуги». Солдат находился в Германии до 1946 года, и ему удалось найти свою возлюбленную. Домой они вернулись уже вместе.
– Когда дед привез Степаниду, он был женат на бабушке, потом развелся, и в 1948 году они со Степанидой официально зарегистрировали свой брак, - рассказывает Наталья Тимошенко. - Яков купил дом, причем жили они на одной улице с бывшей женой Марией. Яков всем детям помогал, не бросал их.
100 лет назад в южноуральском поселке Кужебаевский родился Мулдагалей Аймуканов. Он - единственный из трех братьев, кто еще в юности уехал жить в Казахстан. В Алма-Ате Мулдагалей выучился, стал прокурором, встретил первую любовь и планировал жениться. Но началась война. Он ушел добровольцем на фронт.
– У него бронь была, а он все равно пошел воевать, - рассказывает племянник Мухаммед Аймуканов. - Попал в 46-й гвардейский стрелковый полк 16-ой гвардейской дивизии, которую сразу на оборону Москвы отправили. Дивизия вела очень тяжелые оборонительные бои в районе Ржева.
Из личного дела Мулдагалея Аймуканова:
«…Во время выбытия командира роты по ранению, товарищ Мулдагалей Аймуканов принял командование на себя и, воодушевляя своим примером бойцов, повел их на штурм высоты под городом Ржев. Высота была взята и закреплена в тот же момент».
26-летний боец чудом выжил, получив тяжелые осколочные ранения глаз и ноги. За совершенный подвиг Мулдагалея Аймуканова наградили Орденом Отечественной войны I степени и Орденом Красного Знамени.
– Правую ногу дяде в военном госпитале ампутировали, из-за ранения остался и без глаз, - продолжает Мухаммет Аймуканов. - Но страшнее оказалось предательство. Когда его в госпиталь в Алма-Ате привезли, дядя сразу сообщил невесте о себе, а она от него отказалась, и вскоре вышла замуж.
В то время за солдатом ухаживала медсестра Унайбола, она-то и подарила ему надежду на новую жизнь.
– Унайбола была сиротой, - рассказывает Мухаммед Аймуканов. - В войну жила и работала в военном госпитале, обслуживала сотни раненых. А симпатичный, добрый Мулдагалей ей сразу приглянулся. Через некоторое время они поженились. Унайбола стала настоящей опорой для дяди. Она ему глаза заменила…
Унайбола и Мулдагалей Аймукановы с детьми и внуками. Из личного архива Мухаммеда Аймуканова.
С поддержкой верной спутницы Мулдагалей Аймуканович выучился в школе для слепых. Потом окончил пединститут, получил специальность учителя истории. На этом решил не останавливаться - поступил в высшую партшколу.
– Закончил очень хорошо, ему даже за отличную учебу вручили подарок - галстук от правительства, - с гордостью отмечает племянник. - После этого его назначили директором фабрики, в которой трудились незрячие. Когда вышел на пенсию, стал простым рабочим.
Более 40 лет в счастливом браке прожили Аймукановы, вырастили восемь детей. Всем им дали высшее образование, до самой смерти их поддерживали.
Незадолго до начала Великой Отечественной войны жители деревни Пинковичи Никифор и Людмила Гусаковы сыграли свадьбу.
Бресткая область в 1941-м одна из первых приняла на себя удар нацистских войск, в результате чего до 1944 года была ими оккупирована. 25-летний Никифор Гусаков собрал группу мужчин, и вел активную подпольную деятельность. Они передали партизанам много трофейного оружия, распространяли среди жителей агитлистовки, газеты, оказывали помощь бежавшим из плена, вербовали в партизанские отряды власовцев, следили за движением воинских эшелонов. Кроме того, совершили целый ряд диверсий - выводили из строя предприятия, работавшие на оккупантов, поджигали их, взрывали.
– Дедушка и его группа умудрялись делать это буквально под носом у гитлеровцев, рассказывает внучка Людмила Куневич. - Сам он работал плотником, но все же за ним стали следить, и в марте 1943-го Никифору Иосифовичу пришлось уйти в лес к партизанам.
Из воспоминаний Никифора Гусакова об этом периоде:
«Мы продолжали работу: распространяли листовки, советские газеты. Хотя они были старые, но читали их с жадностью. Рассказывали населению о положении на фронтах. Слушали нас внимательно. Нам верили, нас знали. Нас окружали преданные люди, смелые и отважные. Был, например, в Лемешевичах фельдшер Рабцевич. Он поддерживал с нами связь, помогал партизанам медикаментами, лечил их. А был он немолод - за 60. Родная тетка одного из партизан стирала нам, готовила, отдавала последнее. За все время не слышали от нее ни одного худого слова. В Кудричах жил казак Василий. Он был хорошим сапожником, столяром-умельцем. Он нам к ружьям приклады прилаживал, чинил обувь, делал седла. У него была большая семья - семеро детей. От детей урезал, но нам на болото привозил продукты. До последнего дня оккупации помогал...»
Когда фашисты узнали, что Никифор Гусаков партизанит в белорусских лесах, они схватили его жену Людмилу. Сначала просто допрашивали, а потом стали избивать, пытаясь выведать, где прячется муж. Были озлоблены, грозились забрать дочь, которой не было и года.
– Бабушка говорила, что ничего не знает, только ей не поверили и отправили в тюрьму в город Пинск, - продолжает Людмила Куневич. - Здесь она провела полгода, ее пытали, бесконечно допрашивали, но ничего им не рассказала. Но самое страшное было по утрам. Когда фашисты называли фамилии женщин, которых увозили и расстреливали. Каждый раз бабушка замирала от страха, когда слышала список, но беда обходила ее стороной. Она потом рассказывала, что ее уберегла вера в Бога, в то, что он не оставит ее в трудную минуту.
Тем временем, гитлеровцы стали регулярно наведываться в дом родителей Людмилы, искали ее дочь. Но отец заверил их в том, что малышка не выжила без материнского молока. Маленькую Зину удавалось спрятать.
Людмила Гусакова с дочкой Зиной. Фото из личного архива Людмилы Куневич.
Людмилу и других заключенных решено было вывезти в эшелонах в Германию. В городе Белосток в Польше был еще один допрос. По счастливой случайности, там молодая женщина встретила бывшего односельчанина - доктора, который хорошо знал ее отца. Он украдкой шепнул Людмиле, что нужно во чтобы то ни стало бежать с поезда.
– Бабушке и еще шести заключенным удалось сбежать и спрятаться в поле ржи, - поделилась Людмила Куневич. - Ночью они вышли к хутору. Голодные, изможденные, на свой страх и риск зашли в одну из хат. Хозяин все понял, накормил и посоветовал идти на восток. Ночевали то в полях, то в деревнях, люди добрые помогали в пути, кормили. Через месяц добрались до родных мест, которые к тому времени уже освободили от оккупантов.
– Односельчане, заметив ее, очень удивились: «Люда жива? Она же умерла» - сказали, - продолжает Людмила. - Когда дедушка узнал, он тут же приехал за ней. В их семье родились еще пять детей. Вместе бабушка с дедушкой прожили 52 года.
